|
Возлюбленные о Господе собратья архипастыри, досточтимые пастыри, боголюбивые братья и сестры! Обращаясь к нынешнему дню в жизни нашей Церкви, мы вместе с Апостолом Павлом вправе воскликнуть: Ныне бо ближайшее нам спасение, нежели егда веровахом. Нощь убо прейде, а день приближися (Рим 13:11-12). И вправду, по историческим меркам прошел уже не малый срок, как миновала над нашей страной ночь принудительного безбожия, и воссиял день свободы, когда Церковь Христова смогла заговорить во весь голос. Но как нам оценить сие воистину лето Господне приятно (Ис 61:2), имея в виду не только те несказанные благодеяния, кои явил в Своей безмерной милости к Церкви Российской Всемилостивый Господь, но и труды на Его ниве тех, кто призван ее возделывать, не и исключая и нас самих, наследников ревнителей истинного православия и канонического строя нашей Церкви? Боюсь, однако, что аще бо быхом себе рассуждали (1 Кор 11:31), как того от нас требует Апостол, то, судя нелицеприятно, мы должны были бы признать, что раби неключими есмы (Лк 17:10). И не к нам ли, российским христианам, хвалящимся своим православием, наипаче же к церковным служителям, также как и девятнадцать веков назад к христианам Лаодикии обращен глас грядущего Судии Праведного: …глаголеши, яко богат есмь и обогатихся и ничтоже требую: и не веси, яко ты еси окаянен и беден, и нищ и слеп и наг. Совещаю тебе купити от Мене злато разжжено огнем, да обогатишеся, и одеяние бело, да облечешися, и да не явится срамота наготы твоея: и коллурием помажи очи твои, да видиши. Аз ихже люблю, обличаю и наказую. Ревнуй убо и покайся. Се стою при дверех и толку: аще кто услышит глас Мой и отверзет двери, вниду к нему и вечеряю с ним, и той со Мною. Побеждающему дам сести со Мною на престоле Моем, якоже и Аз победих и седох со Отцем Моим на престоле Его (Откр 3:17-21). Действительно, когда один остаток исторической Церкви Российской в лице Московского Патриархата крепил отношения с нынешней российской властью, умножая за счет ее так называемого "административного ресурса" имущество и прочие преходящие земные блага, другие ее части, будь то Русская Зарубежная Церковь, будь то духовные наследники Церкви Катакомбной, взирая на это, кичились уже заметно поблекшей белизной своих риз, и, вместо собирания сил, прибавляли новые разделения и нестроения. Какой же плод мы имеем по прошествии стольких лет свободы и благоприятных условий для церковного делания? Последние данные Министерства внутренних дел России, переданные 8 января 2004 г. по н. ст. официальным агентством "РИА-Новости", свидетельствуют, что только 3 миллиона россиян, при населении страны в 145 миллионов человек, посетили в истекшем году рождественские богослужения. Таким образом, практикующими православною веру в день великого церковного праздника явило себя немногим более двух процентов населения страны, тогда как в ее столице и церковным центре таковых оказалось, вообще, немногим более одного процента (118, 5 тыс. чел. из 10, 5 млн чел. населения Москвы). Следует учитывать, что сотрудники органов внутренних дел в виду необходимости обеспечивать общественную безопасность считают лишь общее количество людей в случае их массовых скоплений, не ведя их учета по половозрастному признаку. Но и без специального социологического исследования нам, церковным деятелям, известно, что в наших рядах преобладают пожилые люди. Таким образом, сейчас со всей остротой встает вопрос о сохранении в нашей стране православной веры, о передаче сокровища православной церковности следующим поколениям. При этом следует иметь в виду, что раздающиеся порой до сих пор ссылки на "годы безбожного лихолетья", имеющие целью объяснить не только внешним, но и себе самим причину малочисленности людей, собирающихся в православные российские храмы, должны теперь восприниматься не иначе как демагогия, поскольку прошло уже более чем достаточно времени для воссоздания канонических и практических условий, необходимых для успешного осуществления Российской Церковью своей спасительной миссии в нашей стране. Жизнь свидетельствует, что ни использование "административного ресурса" государственной власти, ни суетные инициативы политиков, пытающихся решать собственные задачи под "православным" знаменем, ни к чему положительному не могут привести, когда речь идет о церковном созидании. Никто за нас не решит наших проблем. И не пойдет нам на пользу никакая внешняя свобода, если мы сами не освободимся от власти греха. В связи с этим встает вопрос: какие же первоочередные меры должны предпринять мы, нынешнее поколение православных россиян, чтобы исправить имеющееся печальное положение? Ответ на него прозвучал в ноябре истекшего 2003 года из далекой Австралии, где пастырское совещание Австралийско-Новозеландской епархии Русской Православной Церкви за границей приняло резолюцию, в которой ясно сказано: "Мы считаем, что наступило время всем частям Российской Поместной Церкви для сближения и возвращения к принципам и духу Всероссийского Поместного Собора 1917-18 гг. путем переговоров. Ввиду того, что со времени Всероссийского Поместного Собора прошло много лет, возникло много проблем, которые нужно тщательно изучить и возвратиться к каноническим нормам соборной церковной жизни. Мы считаем, что этот процесс должен происходить в духе истины, христианской любви и взаимопонимания". (Интернет-сайт "Православие.Ru", 11.11.2003). Итак, мы видим, что, несмотря на наступление вожделенной свободы для Церкви, в течение истекших лет Московская Патриархия, привыкшая за годы безбожной идеократии чувствовать себя в нашей стране этаким "православным монополистом", не предприняла необходимых усилий для восстановления в церковной жизни начал соборности на основе определений Священного Собора 1917-1918 годов, являющихся для Православной Российской Церкви нормативными. Именно гонения на веру Христову, развернувшиеся в России с 1918 г. и последовавший затем в 1922 г. развал церковной структуры, осуществленный большевиками и их приспешниками в церковных рядах, не позволили нашей Церкви жить в соответствии со своим традиционным укладом, что и явилось причиной всех известных искажений во внутрицерковной жизни. Но вот теперь, казалось бы, ничто извне не мешает восстановить ее нормальное течение, как оно было определено соборной волей в соответствии с Преданием. Можно посетовать на то, что инициатива российских пастырей из далекого рассеяния пришла слишком поздно, да и сами мы раньше, постоянно говоря о соборности Церкви, не решались на подобный почин. Но близится час, когда этот вопрос встанет уже таким образом: что или теперь или никогда. Ведь совершенно очевидно, что успешной миссия Российской Церкви может быть только в том случае, если те, кого Господь призывает, обретут именно Церковь как Тело Христово, созидаемое любовью ее полноправных членов, а не бездушный комбинат ритуальных услуг со строгой таксой, с чем им теперь приходится сталкиваться сплошь и рядом. А для этого и следует возродить в нашей церковной жизни те начала, которые, Духу Святому содействующу, были определены нашими славными предшественниками на Московском Священном Соборе, дабы ничто, имея в виду человеческую греховность, проникающую в том или ином обличии в церковную ограду, не препятствовало созиданию Церкви. Что же касается "пути переговоров", к которому призываются в вышеозначенной резолюции все части Российской Поместной Церкви, то здесь следует сказать только одно: в эти переговоры должны быть вовлечены, действительно, все части исторической Церкви Российской и они должны вестись честно и открыто в духе православной церковности. Но прежде чем мы, наследники ревнителей православной веры и канонической правды, объединенные в России в Истинно-Православную Церковь, внесем свои предложения относительно путей будущего восстановления Православной Российской Церкви, необходимо представить для нас самих и для всех, кому не безразлично сие святое дело, как ту каноническую основу, на которой только и может строиться это восстановление, так и тот исторический путь, который прошла Церковь Российская в эпоху своих нестроений, дабы ясно понимать стоящие теперь перед ней задачи. За девять с лишним веков от Крещения Руси до Священного Собора 1917-1918 гг. Православная Российская Церковь прошла долгий путь становления. Сначала она развивалась как самая крупная по занимаемой территории митрополия Константинопольского Патриархата, затем, перейдя в пределах Московского государства к автокефальному бытию, была увенчана в 1589 г. патриаршеством. Наконец, именно ее, пожалуй, наиболее болезненно затронули петровские преобразования, когда в течение без малого двухсот лет по отношению к ней реализовывались чуждые ее природе начала цезарепапизма. Тем не менее петербургский или же синодальный период ее истории был и временем развития в ней духовного образования, богословской мысли, самоотверженного миссионерства на необъятных просторах Империи и за ее пределами и, наконец, пробуждения церковно-общественной активности, имевшей результатом постановку в 1905 г. вопроса о необходимости преобразований в строе церковной жизни на основе традиционных начал соборности. Тогда законная высшая церковная власть в лице Святейшего Правительствующего Синода обратилась ко всем правящим архиереям Православной Российской Церкви с вопрошаниями о требуемых преобразованиях, а затем в 1906-1907 гг. Высочайше утвержденное Предсоборное Присутствие провело в своих отделах серьезную работу по обобщению собранных мнений и выработке рекомендаций для будущего Поместного Собора. К этой работе были привлечены как видные иерархи, так и известные своими выдающимися трудами церковные ученые и общественные деятели. И хотя внешние обстоятельства не позволили собрать Собор в первоначально намеченные сроки, эти труды не оказались невостребованными. Спустя десять лет, когда, с одной стороны, пали внешние препятствия к соборной деятельности, а, с другой, страну охватила политическая смута, со всей остротой встал вопрос об обустройстве Российской Церкви в соответствии с ее соборной волей на традиционных для нее началах. Здесь нет смысла пересказывать многое из того, что в последние годы благодаря трудам церковных историков мы знаем об обстоятельствах многолетней подготовки, созыва, деятельности и определений Священного Собора 1917-1918 годов. Отметим лишь самые принципиальные связанные с ним положения. Первое. Этот Собор, как созванный законной высшей церковной властью в лице Святейшего Синода и собравший полномочных представителей всей полноты Православной Российской Церкви - правящих епископов и избранных представителей клира, монашествующих и мирян, является ее последним каноническим Собором и потому только его определения, касающиеся церковной жизни и управления, имеют для нее законную силу. Не может быть и речи о признания равного ему канонического достоинства за так называемыми Поместными или Архиерейскими Соборами Русской Православной Церкви, собиравшимися Московской Патриархией, начиная с 1943 г., в виду их несоответствия канонической процедуре, определяющей в Российской Церкви начала соборности. Также нужно признать, что созываемые после 1918 г. различные соборы, будь то Русской Православной Церкви за границей или же других связанных с исторической Православной Российской Церковью церковных образований как в нашей стране, так и за рубежом, имеют лишь частное по отношению к ней значение и посему также не могут претендовать на равное Московскому Священному Собору достоинство. Второе. Соборный процесс воссоздания Православной Российской Церкви необходимо начинать с восстановления всеми заинтересованными в таком процессе сторонами действий принятых на Московском Священном Соборе Приходского устава и определений: "О монастырях и монашествующих", "О епархиальном управлении" и "О единоверии". Следующим этапом данного процесса должна стать уже подготовка очередного Священного Собора Православной Российской Церкви, при том, что для нее сохраняют свое принципиальное значение следующие определения Московского Собора 1917-1918 гг.: "О высшем управлении Православной Российской Церковью", "О Священном Синоде и Высшем Церковном Совете", "О круге дел, подлежащих ведению органов высшего церковного управления", "О правах и обязанностях Святейшего Патриарха Московского и всея России" и "О порядке избрания Святейшего Патриарха". Заявив это, мы полагаем своим священным долгом не только представить при сем членом сего священного Собрания и всем заинтересованным лицам тексты означенных определений, но и дать самые необходимые объяснения, касающиеся их актуальности для современной церковной жизни. Нет смысла много говорить о том, что основой Церкви Христовой является поместная община верных, то есть приход, находящийся в единстве со своим епископом. И именно фиксированное членство в приходе, о котором ясно сказано в главе IV-й Приходского Устава, позволяет православному христианину говорить о его принадлежности к Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви. Это важнейший принцип православной церковности, коим, как известно, в современной российской церковной жизни как правило пренебрегают, в виду чего православный народ из разряда членов Церкви низводится на положение клиентов при требоисполнении. Другим принципиальным положением Устава является регулярность (не реже двух раз в год) Приходского Собрания, проходящего под председательством настоятеля и при участии всех прихожан, отвечающих четко и недвусмысленно определенным критериям. Именно Приходскому Собранию, находящемуся под каноническим надзором епархиального епископа, и принадлежит, согласно установленной еще Святыми Апостолами Традиции, решение всех приходских дел, касаются ли они направлений и организации церковной деятельности в масштабах прихода, или же вопросов приходского хозяйства и финансов. Существенным является также такое положение Устава, согласно которому, епархиальному архиерею, коему принадлежит избрание и назначение приходских священно- и церковнослужителей, вменяется учитывать при этом кандидатов, о которых ходатайствует Приходское Собрание (ст. 15). Не менее важно, что члены причта могут быть перемещаемы и увольняемы со своих мест только по суду или по собственному желанию (ст. 16). Стоит ли говорить, что данные канонические нормы исключают возможные злоупотребления, имеющие место в современных российских приходах, о чем нередко приходится ныне читать в средствах массовой информации или слышать от церковных людей. Далее упомянем соборное определение "О монастырях и монашествующих", коим задается норма монастырской жизни, принятая в Православной Церкви и упорядочивается жизнь ученого монашества. Опять отметим актуальность данного определения, поскольку далеко не все благополучно в монастырской жизни в современной России, на что порой обращают внимание отечественные средства массовой информации. Особую важность сохраняет определение "О епархиальном управлении". Им устанавливается норма церковной жизни на уровне поместной церкви - епархии, которая в российских условиях может объединять в себе десятки, а то и сотни приходов, и занимать обширную по меркам современного православного мира территорию. Принципиальным положением настоящего определения, соответствующего древнейшему церковному Преданию, является выборность клиром и народом епархии как епархиального архиерея, так и органов епархиального и окружного церковного управления (периодически созываемое Епархиальное Собрание и постоянно действующий Епархиальный Совет, благочинные и благочиннические собрания и советы). При этом также важно, что в ведении периодически избираемых органов епархиального управления находятся епархиальные учреждения, их хозяйство и финансы, распоряжение которыми они осуществляют под каноническим надзором епархиального архиерея. Опять же, очевидно, что нормы, установленные Приходским уставом и данным определением, исключают известные злоупотребления, связанные как с произволом епархиального начальства, так и с банальной симонией. Московский Священный Собор также принял особое определение "О единоверии", которым тогда была нормализована жизнь российских старообрядцев, находящихся в единстве с Православной Российской Церковью, вплоть до поставления им собственной иерархии. Очевидно, что после долгих лет церковной разрухи настало время вернуться и к этому весьма полезному для созидания Церкви определению. Что касается Высшего Церковного Управления, то здесь следует отметить такие установленные Священным Собором 1917-1918 гг. принципиальные и незыблемые положения как а) принадлежность в Православной Российской Церкви высшей власти - законодательной, административной, судебной и контролирующей - Поместному Собору, периодически, в определенные сроки созываемому, в составе епископов, клириков и мирян; б) управление общецерковными делами Святейшим Патриархом Московским и всея России совместно с избираемыми Поместным Собором Священным Синодом и Высшим Церковным Советом; в) порядок избрания Святейшего Патриарха, круг его обязанностей и процедура наступления его ответственности. Известно, что Московский Священный Собор в силу обстоятельств внешнего порядка не смог выполнить всей своей законотворческой программы. Его наследие, оставленное следующим поколениям церковных людей России сейчас изучено и хорошо известно. Очевидно, что на нас и на наших преемниках лежит священный долг дальнейшего церковного созидания в соответствии с теми предначертаниями и с учетом новых условий жизни Церкви. Однако эта деятельность будет богоугодной и успешной только в том случае, если она будет основываться на том каноническом фундаменте, о котором сказано выше. Вопрос о преемстве власти в Православной Российской Церкви как на епархиальном, так и на общероссийском уровне в нормальных условиях ее бытия должен был решаться на основе соответствующих определений Московского Священного Собора. Правда, в условиях зимы-весны 1918 г., когда на Церковь Российскую обрушились невиданные доселе гонения, нормальному порядку избрания епархиальных архиереев была допущена альтернатива, предполагающая "в исключительных и чрезвычайных случаях" их назначение и перемещение высшей церковной властью (примечание 1 к ст. 16 соборного определения "О епархиальном управлении"). К сожалению, это до сих пор остается обычной практикой, хотя обстоятельства церковной жизни теперь далеки от чрезвычайных. Однако уже зимой 1918 г. встал вопрос и о преемстве высшей церковной власти в чрезвычайных для Православной Российской Церкви условиях. Только что в Киеве был зверски убит митрополит Владимир, волна террора, направленного не в последнюю очередь против духовенства, захлестнула территории, контролировавшиеся большевиками. Священный Собор совсем недавно избрал Патриарха Московского и всея России и сформировал органы Высшего Церковного Управления, однако над ними, как и над самим Собором, нависла угроза разгона, а над Патриархом расправы. В этих обстоятельствах один из заместителей Председателя Собора профессор Московского университета князь Евгений Николаевич Трубецкой выступил 25 января/7 февраля на пленарном заседании Собора с инициативой поручить Патриарху Тихону на случай непредвиденных обстоятельств (изоляция, смерть) конфиденциально назначить себе "ряд местоблюстителей, чтобы власть от одного, в случае надобности, автоматически переходила к другому, временно - впредь до издания особых правил о местоблюстителе" (Цит. по: Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. Книга VI: деяние LXIX. - Москва: издание Соборного Совета, 1918. - С. 74). Это предложение без обсуждений единогласно было принято в качестве соборного постановления и действовало до 28 июля/10 августа того же 1918 г., когда на третьей сессии Собора было принято особое определение "О Местоблюстителе Патриаршего Престола". На последнее обстоятельство следует обратить особое внимание, поскольку в церковной историографии закрепилось неправомерное суждение о том, что этим постановлением якобы был установлен новый порядок передачи власти предстоятеля (а с ним и высшей власти) в Российской Церкви от Патриарха Тихона к Патриаршим Местоблюстителям, а от них к их Заместителям. На самом деле, как видим, ничего подобного не было. Другое дело, что в дальнейшем Российской Церкви пришлось существовать в чрезвычайных внешних условиях, в виду которых было необходимо предусмотреть варианты организации церковной власти на случай невозможности следовать нормальной канонической процедуре. Такие варианты и были определены известным постановлением № 362, принятым 7/20 ноября 1920 г. соединенным присутствием Священного Синода и Высшего Церковного Совета под председательством Святейшего Патриарха Тихона. Следует особо указать, что данному присутствию принадлежала законодательная власть в Православной Российской Церкви в период между созывами Поместного Собора, как это следует из раздела "Г" соборного определения "О круге дел, подлежащих ведению органов высшего церковного управления", который гласит: "Священный Синод и Высший Церковный Совет, каждый в отдельности или совместно по принадлежности, разрешают все недоразумения и вопросы, порожденные неполнотой или неясностью законов и соборных определений" (цит. по: Священный Собор Православной Российской Церкви. Собрание определений и постановлений. Выпуск 1. Москва: издание Соборного Совета, 1918. - С. 16). Приведем здесь законодательные положения постановления № 362, которыми, собственно и определяется общий порядок организации церковной власти в чрезвычайных условиях. 1. В случае, если Священный Синод и Высший Церковный Совет по каким-либо причинам прекратят свою церковно-административную деятельность, Епархиальный Архиерей за руководственными по службе указаниями и за разрешением дел, по правилам, восходящим к Высшему Церковному Управлению, обращается непосредственно к Святейшему Патриарху или к другому лицу или учреждению, какое будет Святейшим Патриархом для этого указано. 2. В случае, если епархия, вследствие передвижения фронта, изменения государственной границы и т.п. окажется вне всякого общения с Высшим Церковным Управлением или само Высшее Церковное Управление во главе со Святейшим Патриархом почему-либо прекратит свою деятельность, Епархиальный Архиерей немедленно входит в сношение с Архиереями соседних епархий на предмет организации высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях (в виде ли Временного Высшего Церковного Правительства или митрополичьего округа или ещё иначе). 3. Попечение об организации Высшей Церковной Власти для целой группы оказавшихся в положении, указанном в п. 2, епархий составляет, непременный долг старейшего в означенной группе по сану Архиерея. 4. В случае невозможности установить сношения с Архиереями соседних епархий и впредь до организации высшей инстанции церковной власти, Епархиальный Архиерей воспринимает на себя всю полноту власти предоставленной ему церковными канонами, принимая все меры к устроению местной церковной жизни и, если окажется нужным, к организации епархиального управления, применительно к создавшимся условиям, разрешая все дела, предоставленные канонами архиерейской власти, при содействии существующих органов епархиального управления (Епархиального Собрания, Совета и проч. или вновь организованных); в случае же невозможности составить вышеуказанные учреждения - самолично и под своею ответственностью. 5. В случае, если положение вещей, указанное в пп. 2 и 4, примет характер длительный или даже постоянный, в особенности при невозможности для Архиерея пользоваться содействием органов епархиального управления, наиболее целесообразной (в смысле утверждения церковного порядка) мерой представляется разделение епархии на несколько местных епархий, для чего Епархиальный Архиерей: а) предоставляет Преосвященным своим викариям, пользующимися ныне, согласно Наказу, правами полусамостоятельных, все права Епархиальных Архиереев, с организацией при них управления, применительно к местным условиям и возможностям; б) учреждает, по соборному суждению с прочими Архиереями епархии, по возможности во всех значительных городах своей епархии новые архиерейские кафедры с правами полусамостоятельных или самостоятельных. 6. Разделённая указанным в п. 5 образом епархия образует из себя во главе с Архиереем главного епархиального города церковный округ, который и вступает в управление местными церковными делами согласно канонам. 7. Если в положении, указанном в пп. 2 и 4, окажется епархия, лишённая Архиерея, то Епархиальный Совет или, при его отсутствии, клир и миряне обращаются к епархиальному Архиерею ближайшей и наиболее доступной по удобству сообщения епархии, и означенный Архиерей или командирует для управления вдовствующей епархии своего викария, или сам вступает в управление ею, действуя в случаях, указанных в п. 5, и в отношении этой епархии согласно пп. 5 и 6, причём при соответствующих данных вдовствующая епархия может быть организована и в особый церковный округ. 8. Если по каким-либо причинам приглашения от вдовствующей епархии не последует, Епархиальный Архиерей, указанный в п.7, и по собственному почину принимает на себя о ней и её приделах попечение. 9. В случае крайней дезорганизации церковной жизни, когда некоторые лица и приходы перестанут признавать власть Епархиального Архиерея, последний, находясь в положении, указанном в пп. 2 и 6, не слагает с себя своих иерархических полномочий, но организует из лиц, оставшихся ему верными, приходы и из приходов - благочиния и епархии, представляя, где нужно, совершать богослужения даже в частных домах и других приспособленных к тому помещениях и прервав церковное общение с непослушными. 10. Все принятые на местах, согласно настоящим указаниям, мероприятия, впоследствии, в случае восстановления центральной церковной власти, должны быть представляемы на утверждение последней. (Цит. по: "Церковные ведомости" (Белград). - 1926, № 17-18. - С. 6-7). Первое обстоятельство, на которое указывает п. 1: прекращение деятельности Высшего Церковного Управления, что влечет за собой передачу до первой возможности созвать Поместный Собор всей полноты высшей церковной власти Патриарху Тихону или (очевидно, в случае его изоляции или смерти) "другому лицу или учреждению, какое будет Святейшим Патриархом для этого указано". Общеизвестно, что существует каноническая норма, прямо запрещающая епископу передавать свою власть путем завещания. 23-е правило Антиохийского Собора (330 г.) гласит: Епископу не позволяется вместо себя поставлять другого, хотя бы он был и при конце жизни. Впрочем, здесь этот канон, как это было и в случае соборного постановления от 25 января/7 февраля 1918 г., не нарушается. Патриарх Тихон не самовольно назначает себе заместителя (лицо или коллегию) на случай печальных для себя обстоятельств, а делает это с церковной санкции, в соответствии с которой такое поручение дается эксклюзивно, то есть только самому Патриарху Тихону и никому более. Последнее принципиальное для понимания дальнейшей российской церковной истории обстоятельство следует из того очевидного факта, что в следующем п. 2 говорится уже о ситуации, связанной с прекращением деятельности Высшего Церковного Управления во главе с Патриархом, когда группы соседних епархий, а при невозможности их совместных усилий по налаживанию церковного управления, как это следует из пп. 2-6, отдельные епархии переходят на временное самоуправление. Это означает, что когда уже нет ни полноценного Высшего Церковного Управления, ни Патриарха Тихона как единоличного носителя высшей церковной власти (в связи с изоляцией или смертью), а также не могут нормально функционировать в этом же качестве назначенное им лицо или учреждение, коим во исполнение настоящего постановления он эту власть передал, вступают в силу положения, изложенные в пп. 2-9. Иначе говоря, тот, кому Патриарх Тихон передал свои полномочия, не вправе передавать их кому-либо, кроме тех, кто санкционирован его распоряжением, а если таковых нет или они не могут эти полномочия воспринять, то тогда наступает самоуправление епархий и/или их локальных групп (церковных округов). В полной мере все вышеизложенное было реализовано спустя полтора года после принятия постановления № 362. Срок полномочий Высшего Церковного Управления, сформированного Московским Священным Собором в 1917 г., подошел к концу, при том стало очевидно, что очередной Поместный Собор созвать в установленные сроки не удастся. А главное, вследствие массированной антицерковной компании, развернутой большевиками весной 1922 г. был арестован Патриарх Тихон (с преданием его революционному трибуналу и перспективой расстрела) и прекратилась деятельность органов Высшего Церковного Управления, в помещениях которого разместились учинившие с подачи властей церковный раскол так называемые "обновленцы". Согласно распоряжению Патриарха, его обязанности временно до созыва Поместного Собора, в соответствии с п. 1 постановления № 362, должны были перейти к митрополиту Ярославскому Агафангелу. Однако последний не смог их воспринять, поскольку его переезд в Москву в Троицкое подворье и принятие патриаршей канцелярии были обусловлены властями тем, что он должен был стать прикрытием для "обновленцев". Тогда митрополит Агафангел выпускает 5/18 июня 1922 г. свое знаменитое послание, где как носитель высшей церковной власти санкционирует российскому епископату то, что как раз и было предусмотрено пп. 2-9 постановления № 362. Обращаясь к архипастырям, он написал буквально следующее: "Лишенные на время высшего руководства, вы управляете теперь своими епархиями самостоятельно, сообразуясь с Писанием, церковными канонами и обычным церковным правом, по совести и архиерейской присяге, впредь до восстановления Высшей Церковной Власти" (цит. по: Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти 1917-1943. - Москва: Православный Свято-Тихоновский институт, 1994. - С. 220). Следует сказать, что мудрое поведение Ярославского святителя позволило минимизировать урон, нанесенный Российской Церкви выступлением "обновленцев", так что в 1923 г., когда Патриарх Тихон смог вернуться к исполнению своих обязанностей в сознании церковной общественности еще сохранялась надежда на восстановление церковного организма. Тогда же в 1922 г. на основе постановления № 362 перешла на временное самоуправление организационно сформировавшаяся к этому времени Русская Православная Церковь за границей, образовавшая своей Архиерейский Синод. Позднее на основании этого же постановления к самоуправлению пришли также два заграничных митрополичьих округа - в Северной Америке и Западной Европе. Однако вопрос о чрезвычайной передаче высшей власти в Российской Церкви уже в лице ее предстоятеля, как это следовало из п. 1 постановления № 362, продолжал сохранять свою актуальность. В связи с этим Патриарх Тихон стал писать распоряжения о своих заместителях (местоблюстителях) на случай печальных для себя обстоятельств. Документально известно о двух таких его актах: от ноября 1923 г. и от 25 декабря 1924/7 января 1925 г., устанавливающих порядок местоблюстительства в случае его кончины. Согласно последнему из них, он по примеру ситуации 1918 г. определил трех иерархов (митрополит Казанский Кирилл, митрополит Ярославский Агафангел и митрополит Крутицкий Петр), передав тому из них, кто сможет их воспринять, свои "патриаршие права и обязанности до законного выбора нового Патриарха" (цит. по: Акты… - С. 413), имея в виду выбор на основе соборного определения "О порядке избрания Святейшего Патриарха", принятого 31 июля/13 августа 1918 года. Как известно, должность Патриаршего Местоблюстителя в апреле 1925 г. смог занять митрополит Петр, впрочем, оказавшийся в изоляции в декабре того же года. Далее, как известно, последовала церковная смута, последствия которой сказываются до сих пор. Причина ее коренится в отступлении митрополита Петра от буквы и духа постановления № 362, в соответствии с которым (п. 2) в случае невозможности исполнения им своих обязанностей они либо должны были перейти к следующему определенному Патриархом Тихоном Патриаршему Местоблюстителю, либо епархии Православной Российской Церкви должны были осуществлять временное самоуправление вплоть до наступления внешних условий, при которых станет возможной нормализация церковной жизни. В свою очередь митрополит Петр, руководствуясь, как тогда представлялось, лучшими побуждениями, связанными с боязнью утраты центра церковной власти при активизации "обновленцев", назначил себе ряд заместителей, не указав первоначально, что сделал это лишь для ведения ими текущих дел. Это привело к тому, что воспринявший власть "исправляющего должность Патриаршего Местоблюстителя" митрополит Нижегородский Сергий стал интерпретировать распоряжение митрополита Петра как передачу ему всей полноты патриарших прав, в том числе и распорядительных. В связи с этим первый из иерархов, обозначенных в распоряжении Патриарха Тихона от 25 декабря 1924/7 января 1925 г. в качестве могущего занять должность Патриаршего Местоблюстителя, митрополит Казанский Кирилл писал в феврале 1934 г.: "Воспринять патриаршие права и обязанности по завещанию могли только три указанные в нем лица, и только персонально этим трем лицам принадлежит право выступать в качестве временного церковного центра до избрания нового Патриарха. Но передавать кому-либо полностью это право по своему выбору они не могут потому что завещание Патриарха является документом совершенно исключительного происхождения, связанного соборной санкцией только с личностью первого нашего Патриарха. Поэтому со смертью всех троих завещанием указанных кандидатов завещание Святейшего Тихона теряет силу, и церковное управление созидается на основе указа 7 (20) ноября 1920 г. Тем же указом необходимо руководствоваться и при временной невозможности сношения с лицом, несущим в силу завещания достоинство церковного центра, что и должно иметь место в переживаемый церковно-исторический момент" (цит. по: Акты… - С. 701). Перипетии церковной смуты 1926 г. общеизвестны: сначала на историческую сцену вышел самозванный Временный Высший Церковный Совет во главе с архиепископом Екатеринбургским Григорием, а затем следующий законный Патриарший Местоблюститель митрополит Ярославский Агафангел по проискам митрополита Сергия не смог реализовать своих прав. Однако переломным в российской церковной истории стал 1927 год, когда митрополит Сергий, приняв предложенные ему богоборческой властью условия легализации и дальнейшего управления Церковью, создал Московскую Патриархию, образовав, таким образом, новую систему церковной власти в нашей стране, канонически не связанную с предыдущей, законной. Это вызвало к жизни не только известную оппозицию к нему российских церковных деятелей на родине и за рубежом, но и привело к оформлению Истинно-Православной Церкви, десятилетия стоявшей на страже внутренней церковной свободы и канонической правды. Ниже мы особо рассмотрим возникший в связи с этим и по сей продолжающийся конфликт. А здесь отметим лишь то принципиальное обстоятельство, что, идя на узурпацию высшей церковной власти, митрополит Сергий оправдывал свои действия стремлением скорее созвать законный Поместный Собор, который положит предел ситуации чрезвычайщины в Российской Церкви и позволит ей существовать по каноническим установлениям Московского Священного Собора. Так о созыве Поместного Собора как о своей главной цели митрополит Сергий заявлял в обращении на имя народного комиссара внутренних дел от 10 июня 1926 г., где в связи с этим писал: "Дальнейшая наша задача по получении регистрации будет состоять в организации через выборы на соответствующих съездах коллективных органов для руководства церковными делами… Организовавшись так на местах, мы можем приступить к делу созыва поместного нашего Собора во всесоюзном масштабе для выбора Патриарха, организации при нем Св. Синода и Высшего Церковного Совета и пр. церковных дел" (цит. по: Акты… - С. 471). В 1928 г., уже легализовавшись в НКВД, митрополит Сергий будет продолжать прилагать усилия к созыву Поместного Собора, хотя внешние условия тогдашнего церковного бытия рождали у многих законный скепсис относительно успешности данных усилий. В любом случае, такого рода действия митрополита Сергия по сей день служит укором созданной им Московской Патриархии, которая, пользуясь с 90-х гг. истекшего ХХ в. полной внешней свободой, так и не исполнила этого чаяния своего основателя, а именно не предприняла усилий к восстановлению нормального течения церковной жизни на приходском и епархиальном уровне, созыву Поместного Собора и избранию высшего церковного управления на началах, определенных Священным Собором 1917-1918 годов. В 1926 г. российские иерархи и народ церковный на родине и в рассеянии доверились митрополиту Сергию, несмотря на всю сомнительность его прав на высшую власть в Российской Церкви в качестве ее предстоятеля. Очевидно, здесь имело место боязнь лишиться церковного центра, с оглядкой на который все привыкли действовать, но который при этом фактически утратил свое каноническое качество. Прозрение пришло ко многим уже осенью 1927 г., когда по сговору с ОГПУ в лице небезызвестного Е. А. Тучкова и в противоречии с тогдашним гражданским законодательством митрополит Сергий зарегистрировал в НКВД самочинно подобранный им так называемый Временный Патриарший Священный Синод, от лица которого стала проводиться известная политика, получившая название "сергианства" и сводившаяся к соглашательству с богоборческой властью в вопросах внутрицерковной жизни. Это вызвало известную оппозицию курсу новоявленной Московской Патриархии со стороны порядка четверти православного епископата на родине и неприятие его множеством клириков и мирян. Хотя, понятно, что большинство нашего церковного народа тогда внешне проявило конформизм, надеясь, что "мудрый" Сергий сумеет и Собор созвать и обеспечить им тихое и безмятежное житие. Как известно, этим чаяниям не было дано осуществиться. И уже ближайшие годы развеяли иллюзии того большинства российских епископов, клириков и мирян, что доверилось митрополиту Сергию. Тем глубже должна быть теперь наша благодарная память о тех, кто разглядел за первыми шагами Московской Патриархии путь, ведущий в тупик, в тот духовный тупик, в который ныне по большей части зашла жизнь Церкви Российской. Церковным историкам еще только предстоит разобраться в том выявленном и еще находящемся под спудом документальном материале, который позволит представить истинную историю Российской Церкви в период, когда, с одной стороны, ее официальное лицо самочинно стала представлять Московская Патриархия, а, с другой, когда с новой силой обрушившиеся на Церковь гонения вынуждали многих епископов, клириков и мирян переходить на положение, позволившее говорить о наличии в нашей стране Катакомбной Церкви. Отметим здесь только выдающуюся роль в становлении сохранившей верность канонической правде Истинно-Православной Церкви митрополита Ленинградского Иосифа, замечательного подвижника благочестия, видного церковного ученого, бывшего до этого многолетним сподвижником святителей Тихона и Агафангела в качестве викарного епископа Ярославской епархии. Опять же следует сказать о двух законных Патриарших Местоблюстителях митрополитах Казанском Кирилле и Ярославском Агафангеле, первый из которых свидетельствовал о Московской Патриархии как о неканонической структуре и духовно поддерживал тех, кто устроял церковную жизнь на канонических началах, не признавая ее власти, а второй установил самоуправление в своем митрополичьем округе на основании постановления № 362. Это общеизвестные факты. Также как общеизвестно и то, что уже с 1928 г. именно на сторонников митрополита Иосифа и тех кто стал структурно составлять Истинно-Православную Церковь было прежде всего направлено острие большевистских гонений. Понятное дело, что взятый богоборческой властью курс на минимизацию религиозной жизни в нашей стране затронул все сегменты церковного общества, когда в 30-е гг. были уничтожены десятки тысяч церковников - клириков и активных в церковном делании мирян. При этом следует отметить, что сталинская репрессивная машина продолжала уничтожение служителей и активистов Истинно-Православной Церкви также в военные и в первые послевоенные годы, когда религиозная политика режима изменилась, и Московской Патриархии была предоставлена возможность расширить и укрепить свои структуры. Впрочем, деятельность катакомбных церковных групп в разных регионах бывшего СССР продолжала вызывать озабоченность советских органов и в последующие годы, навлекая репрессии на стойких исповедников православной веры и церковной правды. Понятно, что, пережив настоящий геноцид, когда разобщенные общины вынуждены были существовать в условиях глубокой конспирации, для Истинно-Православной Церкви в нашей стране оказалось невозможным иметь целостную структуру. Известно также, что после войны иные видные сподвижники митрополита Иосифа пошли на соединение с Московской Патриархией. Но было немало и стойких ревнителей о церковной правде. Тогда многие поместные общины лишились иерархии, которая либо была уничтожена, либо сошла в исторической сцены в силу естественных причин. Уходило и поколение верных чад Истинно-Православной Церкви, стоявших у истоков ее формирования. Тем не менее дух верности ее идеалам сохранился в нашей стране до дней падения богоборческой идеократии, также как дожили до них и некоторые его живые носители. Иные из катакомбных общин восстановили иерархическую структуру Церкви при помощи Русской Православной Церкви за границей, составив ее своеобразные филиалы на территории бывшего СССР. Другие, встав на путь легального существования в условиях свободы, обрели иерархию при содействии епископата других Поместных Православных Церквей. А кто-то со своей церковной структурой до сих пор сохраняет "катакомбное" бытие. Конечно, можно оставаться довольными самими собой, довольствуясь тем, что у каждого имеется. Однако такой путь духовно гибелен, как и говорит об этом Господь наш Иисус Христос в послании Лаодикийской церкви из книги Откровения Иоанна, которую мы выше цитировали. Нужен выход из того тупика, в котором ныне находится вся Церковь Российская, обретшая внешнюю свободу, но оказавшаяся в состоянии духовной немощи. Созерцая, как сокращается Церковь Российская, как теряет она своих чад и уважение окружающего общества, думаю, людям церковным, а наипаче архипастырям и пастырям, следует явить пример смирения своей гордыни и отказа от былых амбиций, все более и более обращающихся в фикцию, и откликнуться на призыв русских православных пастырей из далекой Австралии, дабы за широким столом, где будут представлены все архипастыри и другие видные деятели всех известных ныне частей Православной Российской Церкви переговорить о том, как вернуться ей к духу и принципам Московского Священного Собора 1917-1918 гг., чтобы обрести истинное единство, получив твердое каноническое основание для успешного несения своей спасительной миссии в этом мире. Посему я предлагаю ныне нашему Поместному Собору принять три решения. Первое. Уставить и неусыпно следить за тем, чтобы практика нашей Истинно-Православной Церкви в России находилась в соответствии духом определений Московского Священного Собора, имея в виду прежде всего принятые на нем Приходской устав и определение "О епархиальном управлении". Второе. Обратиться с нарочитым воззванием ко всем российским епископам, какую бы часть исторической Православной Российской Церкви они не представляли, призывающем к созыву Всероссийского Предсоборного Совещания, на котором и были бы выработаны меры к восстановлению принципов и духа определений Священного Собора 1917-1918 гг. в церковной жизни, восстановлено полноценное церковное единство на основе верности истине Христовой и определены сроки и программа дальнейшей соборной деятельности. Третье. Оповестить о вышеуказанных решениях настоящего Собора широкую церковную общественность через средства массовой информации. Да поможет нам Господь наш Иисус Христов в деле созидания на Российской земле Его Церкви, и да врата ада не одолеют ее (Мф 16:18). |
 |